Черный код - Страница 48

— Потом, правда, все равно Татарин своего добился. Убрал конкурента. Но Сашка говорил, что продолжал недовольным ходить. Как это так, его сына сочли мертвым, а сын его противника унаследовал всю лакомую собственность.

— И что тогда? — спросила я с легким холодком в груди, не зная, чего и ожидать.

Оксана повернулась ко мне.

— Я не знаю правды. Про то время разные слухи ходят. Но это был первый раз, когда я услышала о Максиме. Вы ведь хотели это знать.

— Да, — прошептала я. — И я хочу знать про все слухи. Даже самые нелепые.

Оксана усмехнулась.

— Мне вас жаль. Вы такая же, как я. Вы уже попались.

Я скрипнула зубами.

— Расскажите мне эти чертовы слухи!

Она пожала плечами. Снова заправила волосы за ухо.

— Ладно. Я расскажу вам то, что видела своими глазами. Татарин решил, что убрать Лютого мало. Пока семья противника слаба, нужно расправиться с ними всеми и полностью захватить в подчинение всю территорию.

От ее спокойного голоса мне стало жутко.

— Вы имеете в виду…

— Татарин приказал убить их всех, — перебила меня Оксана, — Максима, его сестру-истеричку. Прислугу. Да всех, кто оказался бы в доме. Я слышала, пока обслуживала его стол в приватном кабинете ресторана. На тот момент считалась уже проверенным человеком, и меня не стеснялись во время разговоров. Я водку им наливала, стояла и слушала, как они планируют среди ночи ворваться и вырезать всех в постелях, а потом поджечь дом.

Только понимание, что раз Макс до сих пор жив, значит, ужасный план не оправдался, заставило меня дышать более-менее ровно. Конечно, я понимала, что в битве за большие деньги и ставки большие, но… сколько ему тогда было лет? Около двадцати, пожалуй? Они с Дашей только потеряли последнего из родителей и остались одни, а враги их отца уже точили ножи, чтобы перерезать им горло. Мне стало понятно, почему Дарья была в таких неладах с нервами. Я бы собственной тени боялась, если бы пришлось расти в подобных условиях.

— Похоже, план сорвался, — заметила я слегка севшим голосом.

Губы Оксаны искривились в полуулыбке.

— Он не просто сорвался. Его сорвал Максим. Татарин отправил две машины людей на дело, а сам веселился и бухал в ресторане, заранее отмечая победу над конкурентами. Хорошо, что Сашка тогда не поехал, он в зале был, и я тоже. Прошло сколько-то времени, и вдруг с улицы послышался шум. Помню только, что было уже хорошо за полночь, и в ресторане остались только свои. Кто-то вышел посмотреть, вернулся и позвал остальных.

— И что там было? — я затаила дыхание.

— Когда я вышла, а я вышла не сразу, не положено ведь, — Оксана подарила мне многозначительный взгляд, — то увидела его…

— Кого?

— Максима, конечно! — ее лицо приобрело мечтательное выражение. — Он стоял между двух припаркованных машин, в одежде, покрытой подозрительными пятнами, и совершенно один. Представляете? Пустая ночная улица, даже прохожие не ходят. Свет фонарей. Две машины, те самые, которые уехали по приказу Татарина. И он. Красивый. Молодой. Забрызганный кровью. С беспощадным взглядом, от которого мурашки по коже бежали. Тогда мое сердце дрогнуло, и я испугалась. Потому что вся моя прошлая жизнь, Саша — все перестало иметь значение. Так сильно я захотела быть с Максимом. В нем есть что-то…

Она запнулась и покачала головой, не находя слов.

— Сила, — подсказала я, прекрасно представляя себе Макса там, на чужой территории, с вызовом во взгляде.

— Нет, — возразила Оксана, — тьма. Все, что его окружает — тьма и мрак. Вы никогда не ловили себя на мысли, что из-за него хотите делать то, на что никогда не решились бы в другой раз? Что-нибудь ужасно жуткое, порочное, непристойное? Я хотела слизывать с него кровь. Чужую, его, свою — неважно. Просто делать это.

Я только мрачно ухмыльнулась. С чего бы начать в своем перечислении? С момента, когда мечтала оказаться на месте его привязанной к кровати жены? Или когда ласкала себя в ванной, думая о нем?

— Люди меняются рядом с ним, как в кривом зеркале, — доверительным тоном поведала моя собеседница. — И он не удивляется. Вы заметили? Он никогда и ничему не удивляется…

И мне опять стало не по себе. Вспомнились зачем-то слова Марго о том, что Соловьев искал в людях другие способности.

— Думаете… Максим — не просто человек? Он умеет что-то, чего не умеют другие?

— Я не знаю, — Оксана стала холодной и отстраненной, уставилась в одну точку, — знаю только, что если он захочет залезть к вам в душу, он это сделает. Он читает людей, как книги. Женщин… особенно…

Она обхватила плечи руками с таким жалким видом, что мне даже захотелось ее обнять. Необъяснимый порыв, учитывая, что особой симпатии я не испытывала. Скорее, сочувствие, как к израненному животному. Да, такой Оксана и выглядела. Израненной внутри. Странно.

— Что случилось с теми людьми в машинах? — сменила я тему. — Которые поехали убивать семью Максима?

— Они все были мертвы. Сидели там, в машинах, на своих местах. Точно в таком порядке, как рассаживались, когда уезжали. Сашка сам лично подошел, чтобы проверить. Все сидели, как живые. Только дырка в голове и в сердце.

Я не удержалась и выругалась вслух. Все это мне не нравилось. Очень-очень не нравилось. Я искала факты, подтверждающие невиновность Макса, а наткнулась на историю, как он привез две машины мертвых, аккуратно посаженных по местам тел. Понятно, что не сам всех убил, ему кто-то помог. Наверняка его люди. Но сама театральность постановки…

Это, действительно, попахивало тьмой, кривыми зеркалами и чем-то очень страшным.