Черный код - Страница 52

— Чем раньше, тем лучше, — она помедлила и добавила: — Максим хочет вас видеть. Он просил это передать.

Глава 8

Никогда еще я не собиралась на работу так тщательно. Долго стояла перед распахнутым шкафом и не могла выбрать, что надеть. Макс хочет встретиться! Он сам это сказал! Такая внезапная перемена после внешней холодности и неприятия сеансов, которые демонстрировал при каждом удобном случае. Что же повлияло? На ум приходил лишь один ответ — мое незапланированное вторжение в его подсознание.

Как наяву я услышала его признания: ".я верил, что этот момент наступит.". По коже побежали мурашки, соски напряглись и затвердели. Тогда мы едва не занялись сексом. Что будет теперь?

Тут же тряхнула головой. Да что со мной творится? Я запала на Макса, как малолетка, как очередная жертва его темной и страстной натуры, и вместо того, чтобы думать о деле, стою тут и кручу в руках два комплекта белья, решая, какой лучше выбрать для сеанса с ним! А ведь он это белье даже не увидит в реальности! И в реальности между нами никогда и ничего не было! Макс не говорил мне странных речей, не подвергал почти насильным ласкам. Наши поцелуи — это лишь плод наших фантазий. Моих и его. Можно ли судить о том, какие чувства мужчина вкладывает в поцелуй, если это произошло не по-настоящему?

Все же я заставила себя сделать выбор и принялась надевать трусики, представляя, как руки Макса их с меня снимают. Нет, сдирают, потому что по-другому он бы не действовал. Снова накатила знакомая тяжесть внизу живота. Образ Макса после признаний Оксаны обрел для меня новые краски. Я хотела испытать эту страсть с ним. Поняла, что завидую женщинам, которые безболезненно и легко могут терять контроль и передавать власть в руки мужчины. Просто встать и пойти, потому что он позвал. Не задаваться тысячей вопросов, не оценивать ситуацию. Просто отдаться его воле.

Я так не умела. Никогда так не делала.

Но очень хотела сделать.

Почему-то была уверена, что со мной ничего плохого не случится, пока управлять ситуацией будет он. Непривычное ощущение. Обычно это я отвечала за то, чтобы ничего плохого не случилось.

Подумав, я выбрала серое платье с высоким, под горло, воротником и длиной до середины колена. Волосы укладывать не стала, чтобы не создавать ощущение, что тщательно собиралась. Даже к изолятору постаралась прибыть не слишком рано, чтобы не выдавать, как на самом деле мне хочется поскорее уйти в сеанс.

Вронская встречала у входа. Обеспокоенное выражение лица не предвещало ничего хорошего. А когда адвокат просунула руку под мой локоть и склонилась к уху, пока мы вместе шагали по коридору, я и вовсе похолодела.

— Не дайте ему наломать дров, Анита.

С приоткрытым от удивления ртом я посмотрела на Вронскую. Подзащитный собирается что-то сделать? Что-то, чем его адвокат сильно встревожена? Не она ли сама советовала во всем слушаться Макса, а теперь просит его остановить?

Расспросить я не успела: к нам спешил главврач. Вронская тут же отдернула руку. Васильев завел нас троих в свой кабинет и предупредил:

— Состояние здоровья у пациента стабильное, но длительные нагрузки по-прежнему не рекомендуются, — и так посмотрел на меня, что я почувствовала себя школьницей, которую директор вызвал к себе и отчитал в присутствии родителей.

— Я не знаю, сколько продлится сеанс, — честно призналась я, — но мы можем провести его в горизонтальном положении, чтобы сильно не напрягать объект.

— Данный сеанс организован по требованию подзащитного, — ровным голосом заметила Вронская. — Он хочет сделать какое-то заявление.

Главврач вздохнул и сложил руки на животе. От него так и веяло холодом в мою сторону. Жаль. Васильев — единственный, с кем мне по- настоящему приятно было общаться. Я искренне интересовалась, как растет его внучка, и поняла, что теперь очень страдаю, потеряв его доброе расположение.

— Дайте нам пятнадцать минут, чтобы все подготовить, — произнес он и знаком предложил выйти в коридор.

Там мы столкнулись с уже знакомым мне по заседанию суда обвинителем. Григорович окинул нас Вронской по очереди цепким взглядом.

— А вы вдвоем нашли общий язык, да? — с издевкой произнес он. — Странно, что вы, Анита, ученица невинно пострадавшего профессора, совсем не горите желанием подвести его убийцу под трибунал и встали на сторону защиты.

— Участие Аниты пока под вопросом, — не осталась в долгу Вронская.

Я почувствовала себя костью, брошенной между двумя псами, и поняла, что моего ответа никто здесь и не ждет.

— Или, может быть, у вас двоих отношения иного рода? — приподнял бровь Г ригорович. — Может быть, другим людям тоже стоит узнать, что вы, Марина, например, никогда не были замужем, зато последние пятнадцать лет живете с женщиной, которая не является вам родственницей?

— Фу, как низко! — скривилась Вронская, и я с трудом поборола желание сделать то же самое. — А вы только и умеете, что копаться в грязном белье? Это ваши единственные методы?

— Не единственные, — сверкнул глазами обвинитель, — далеко не единственные.

Столкновение противоборствующих сторон, свидетелем которого я невольно стала, прервал Васильев.

— Все готово, — сообщил он, и в который раз хмуро глянул на меня, — надеюсь, реанимационный набор нам не понадобится.

С замирающим сердцем я отправилась встречу с Максом. Даже не заметила, как добралась до помещения, где мы проводили сеансы. На этот раз для нас установили две медицинских кушетки, спинки подняли в полусидящее положение. Макс уже занял свою, одна из медсестер заканчивала пристегивать его конечности мягкими ремнями. Он делал вид, что меня не замечает. Злится?