Черный код - Страница 76

— Зачем убивать такого ценного ученого? — заметила я вслух. — Чтобы не дать сбежать из страны, его могли просто арестовать и посадить в какую — то особую камеру, где силой заставляли бы продолжать разработки.

— На этот вопрос я не знаю ответа. Может, вы сами знаете?

Я только пожала плечами. Разработки Соловьева на самом деле пока не имели аналогов в мире. Тогда насколько сильным должен быть страх утечки его знаний за рубеж, чтобы решиться на уничтожение?! Профессора остановили, причем на полпути. Чем дольше я об этом думала, тем большее опасение у меня вызывали мысли о новой не до конца разработанной программе. Почему наука, действительно, не может быть мирной? Почему всегда находятся какие-то странные люди, которые стремятся все превратить в оружие, все разрушить, все сравнять с землей ради непонятного стремления просто быть сильнее всех на свете? Стал ли мой бывший учитель жертвой подобных личностей или сам являлся одной из них, просто начал с малого?

— Над чем работал Андрей Викторович? О чем у вас была договоренность? — накинулась я на собеседника.

Тот тихонько откашлялся.

— Я не уполномочен разглашать вам такие сведения. Скажу лишь, что по нашим данным программу все-таки запустили в разработку. Если ваша страна снова окажется монополистом этого нового вида вооружения… другим державам придется принять меры.

— Война? — похолодела я.

— Г орячая или холодная, — не стал отрицать незнакомец, — но в любом случае, либо все программы будут уничтожены, либо мы заставим вас поделиться ими со всем миром.

— Уничтожены?!

— Вы впервые задумались об этом, не так ли? — усмехнулся мужчина. — Вас могут уничтожить, Анита. Потому что вы — программа.

Да, так и было. И Марго твердила мне о том же, когда отбирала лицензию. Для всего мира я — не человек. Что-то среднее между биороботом и компьютером. Мне нельзя иметь душу, чувства, эмоции, потому что это мешает работе. Нельзя совершать ошибки. И освободиться от своей роли нельзя. С тех пор, как программа выявила меня в числе избранных, отказ от участия даже не рассматривался. Работа с уголовными делами — лишь слабая иллюзия выбора. Если бы я сама не предпочла ее, меня бы определили куда- то еще. Впервые за всю жизнь я до зубовного скрежета позавидовала тем, неудачливым, слабым, не попавшим на знаменитый снимок Десятки Лучших. Потому что они смогли остаться сами собой. И Сергей остался. Они были побочным продуктом грандиозного научного проекта и поэтому сохранили право считаться. людьми.

— Что вы от меня хотите? — мой голос сам собой упал до шепота.

— Мне поручено сказать вам то, что в свое время мы предлагали и вашему наставнику. Политическое убежище в обмен на информацию по новой разработке. Достаточно даже копии. Наши ученые попробуют воссоздать в лабораторных условиях эту программу. Ваши знания нам тоже пригодятся. Вы сможете стать консультантом. Поверьте, ваши заслуги перед государством не останутся незамеченными.

Да, я могла бы стать консультантом, учить новых перцепторов правилам, водить их в первые сеансы, но какова цена? Побег? Предательство? Прятаться всю жизнь, как крыса, и бояться, что за любой проступок меня экстрадируют обратно, а здесь казнят? Чем лучше новая клетка будет старой? Так же лишат права на ошибку, так же станут удерживать на поводке. Я едва не застонала. Похоже, настоящая свобода могла мне только сниться. Или видеться в сеансах с Максом. Там, с ним, я была самой собой. Просто женщиной из плоти и крови, способной и на любовь, и на ошибки.

— У вас же есть доступ в лабораторию, Анита, — продолжал уговаривать незнакомец. — Что вам стоит добыть копии заметок, лабораторных исследований? Вы же сами сказали, что всех там знаете.

— Ваши люди ведь это искали, да? — глухим голосом поинтересовалась я. — В квартире Соловьева после его убийства. Это ведь вы там рылись? Искали копии заметок?

— Там ничего нет. Профессор был очень осторожен, — прозвучал короткий ответ, лишь подтвердивший мои догадки.

Итак, Тимур был прав. К Соловьеву нагрянули иностранные шпионы. И странное дело: и они, и "наша" сторона взаимно считали Макса наемником. Это подсказывало, что, скорее всего, он не был причастен ни к тем, ни к другим, а действовал самостоятельно. Каким-то образом смог узнать о новой программе, которая ставила под угрозу мир на Земле? Решил помешать профессору? Один против всех? Что за страшное оружие придумал Андрей Викторович? Узнаем ли мы когда-нибудь правду?

— Подумайте, Анита, — бросил напоследок мужчина. — Я буду ждать вас в ресторане "Монреаль" каждый вторник с восьми до девяти вечера за одним из угловых столиков. Вы узнаете меня по красному галстуку. Такие мало кто носит с бежевым костюмом. Принесете информацию, и мы откроем вам коридор, чтобы покинуть страну. Вы станете в своем роде миротворцем. Сделаете хорошо всем вокруг.

Едва заметное движение за стеллажом подсказало, что человек ушел. Я бросилась, чтобы рассмотреть его, но успела лишь заметить сутулую спину в сером пиджаке и лысеющий затылок, как мой собеседник растворился за группой покупателей с тележками.

Я растерянно застыла на месте. Коридоры они откроют, ага. Где гарантии? И что делать со всей этой информацией? Срочно позвонить Тимуру и сообщить, что со мной вышли на контакт те же люди, которые переманивали профессора? Он ведь тоже не подарок, но хотя бы более "свой", чем человек, который прячет от меня лицо. Но ведь у меня уже был опыт сотрудничества с Тимом, и понятно, чем все закончится. Он не поверит на слово. Непременно захочет снять образы, чтобы лично "увидеть" разговор, и, конечно же, снова сделает это не просто так, а с применением сыворотки. И тогда увидит все. Признание Макса в убийстве. Наши с ним встречи. Личные беседы. Секс…