Черный код - Страница 85

Звонок от Вронской раздался очень своевременно.

— Анита, не вздумайте заходить с парадного входа, вас растерзают, — обеспокоенным голосом сообщила она.

Толпа как раз бросилась и сомкнула ряды вокруг подъехавшей машины Г ригоровича. Я поежилась.

— И как же мне войти?

— Через служебный вход. Я обо всем договорилась. Вы стоите возле входа? Сдайте назад, сверните в переулок и подождите меня у ворот.

Я так и сделала. В переулке оставалось мало места для машины, пришлось проехать еще дальше, к жилым домам, бросить автомобиль там и вернуться пешком. Крики отчетливо доносились с главной улицы, а при мысли о том, что кто-то из митингующих случайно заметит меня без какой- либо охраны, бешено колотилось сердце.

К счастью, железная дверь в обнесенных колючей проволокой воротах приоткрылась. Меня впустил хмурый постовой. Вронская, с глубокой продольной морщиной между сведенными бровями, повела в здание.

— Вы еще нормально по улице ходите? — поинтересовалась она между делом.

— Пока да, — пожала я плечами. — Списываю лишь на то, что мое лицо не часто мелькало в телевизоре.

Действительно, все внимание на себя перетянул Сергей, а мне пока не приходилось давать каких-то пресс-конференций, чем наверняка донимали адвоката.

— Как же это все остановить? — вздохнула я, когда мы с Вронской сняли верхнюю одежду и поспешили по коридору в зал суда.

Она повернулась и посмотрела на меня тревожным взглядом.

— А это не остановить, Анита.

— Но… — растерялась я, — вы же намерены что-то делать? У вас есть мысли, как дальше строить защиту?

— Я буду уповать только на высшие силы. Больше нам некому помочь, — очень серьезным тоном ответила Вронская. — Присяжные уже в большинстве составили свое мнение, и все, чего хочется судье — лишь выждать положенное количество свидетелей перед тем, как огласить решение. Должна найтись очень веская причина, чтобы их переубедить. Максим не слушает меня и вряд ли услышит. Остается действовать по врачебному принципу "не навреди".

Я только покачала головой. "Очень веская причина"? Какой тонкий намек!

Дарья прибыла на суд в сопровождении уже двух телохранителей. Она ждала на прежнем месте в зале, когда мы вошли, поздоровалась коротким кивком и отвернулась. Я присела, краем глаза наблюдая, как заполняются прочие свободные места, а сама с замирающим сердцем ожидала появления Макса.

Вот он вошел — и моя голова сама собой резко повернулась в его направлении. Наши взгляды встретились. в ушах у меня зашумело. Макс безотрывно смотрел на меня, пока его усаживали на место, пока оглашали начало заседания. Даже когда у него что-то спрашивали, он лишь ненадолго отводил взгляд, чтобы снова вернуться ко мне. На этот раз его глаза не усмехались и не дразнили. "Ты простила?", — безмолвно умоляли они. — "Ты мне веришь? Ты хочешь быть со мной?"

Я понимала, что так нельзя, что это станет заметно кому-то из присутствующих. Мы должны отвернуться и сделать независимый вид. Но я не могла оторвать взгляд первой, не хватало сил, а Макс, видимо, не хотел.

Опомнилась я, лишь когда на место свидетеля вызвали Дарью. Точнее, услышала ее голос, и это вырвало меня из плена наваждения. Сестра Макса смотрела прямо перед собой и ровным тоном произносила будто бы давно заученные ответы на вопросы Вронской. Рассказывала о том, как брат заботился о ней после смерти родителей, каким заботливым и чутким всегда был. Упомянула, что хорошо относился к работникам в своих заведениях, и от них никогда не звучали упреки или недовольство. Она так старательно рисовала положительный портрет, что мазки получались слишком крупными и очень явно бросались в глаза.

Я взглянула на Макса — он морщился, как от зубной боли. Неумелая защита Дарьи действовала ему на нервы.

Все изменилось, когда перед трибуной возник обвинитель. Даша как-то сразу вся сжалась, принялась нервно теребить прядь волос и криво улыбаться, как проштрафившаяся школьница.

— Вы только что описали нам прекрасного человека, — елейным голосом начал Григорович, — абсолютно не склонного к насилию, не чуждого благотворительности и прочих добрых дел. А был ли он счастлив?

Шепотки, до этого раздававшиеся в зале, притихли.

— Что? — неуверенным голосом переспросила Дарья.

— Был ли ваш брат счастлив в браке по вашему мнению?

Я только прикрыла глаза, потому что помнила, как остро Макс реагировал на подобную тему. Откуда только обвинитель узнал, что надо бить по больному? Впрочем, на то он и ест свой кусок хлеба, чтобы владеть такими вещами.

— Д-да, — пожала плечами Дарья.

— А его жена? Вы ведь были знакомы? Она казалась вам счастливой в браке с вашим братом?

В глазах свидетельницы явно появился страх. Нет, леденящий ужас от того, что она не знает правильного ответа. Я-то понимала, что ни о каком счастье там речи не шло, и сжала кулаки, гадая, как выкрутится Дарья.

— Д-да, — наконец, ответила она.

— Знали ли вы, что… — Григорович взял со стола блокнот и заглянул в него, — .Варвара. страдала наркотической зависимостью?

Брат и сестра переглянулись.

— Да.

— Знали ли вы, что она нередко прибегала к такой услуге, как "Советы психотерапевта он-лайн", где подписывалась своим настоящим именем и в открытом доступе жаловалась на недуг?

— Нет, — протянула Дарья тоном человека, который уже предчувствует что-то плохое.

Обвинитель сверкнул глазами.

— Знали ли вы, что Варвара подвергалась систематическому насилию со стороны мужа?